ЖИЗНЬ В ХАРБИНЕ. Борис Николаевич Абрамов

«Облик Бориса Николаевича можно охарактеризовать одним словом: благородство. Очень гармоничная внешность, спокойные, сдержанные манеры, негромкий голос, светлые пронзительные глаза, глядящие в самую душу. Он был разносторонне одарённым человеком, писал стихи высокодуховного содержания, рисовал картины на темы Учения, был очень музыкален, играл на фортепиано, был высокообразованным человеком.

Делая любую повседневную работу тщательно и умело, он был внутренне свободен от тесноты и тягости быта и бдительно берёг эту внутреннюю свободу. Среди любых житейских дел он мог начать говорить о вещах духовных и говорил всегда чётко, кратко и вразумительно, без лишних слов. И всегда о самом на данный момент существенном. Часы общения с Борисом Николаевичем были для меня лучшими часами в моей жизни. Он был суров, но необыкновенно добр и отзывчив. Эту отзывчивость и конкретную помощь мы ощущали на каждом шагу во всех наших проблемах и трудностях, как духовных, так и материальных».

По словам Наталии Дмитриевны, у Бориса Николаевича было немного учеников, он строго отбирал их. «Тогда очень мало кто читал Живую Этику, не то что сейчас — тысячи и тысячи, — но тогда время к тому ещё не пришло. Борис Николаевич создал небольшую группу учеников, где под его руководством я много лет изучала Живую Этику — очень сложное, многогранное Учение, охватывающее всю жизнь, почему оно и называется Живая Этика. Мы регулярно собирались и занимались раз в неделю. И этот день был мой заветный день. Я всё и всех отстраняла. Я ещё только подходила к его дому — и уже была счастлива, как будто я вхожу не в квартиру, а в какую-то беспредельность. Только входишь — и это уже счастье...»

Борис Николаевич каждое занятие начинал с прочитывания своих Записей, Высокий Источник которых подтвердила Елена Ивановна Рерих. «Мы всегда очень ждали, чтобы услышать его очередную Запись, а после этого уже начинались занятия. Каждый из нас приносил то, что за неделю наработал. Мы брали темы, делали выборки. Зачитывали то, что нам особенно звучало, комментировали. Но самое главное было — это, конечно, прослушивание Записей. У нас, естественно, возникали вопросы. Борис Николаевич отвечал на них, предварительно предлагая сначала нам самим найти ответ. Занятия наши проходили не только в изучении книг; главный упор делался на работу над собой, на самосовершенствование. Наш руководитель указывал нам очень тактично на наши недостатки и учил, как изживать их и утверждать в себе нужные качества».

«Самым главным, на чём он особенно и неустанно настаивал, было применение Учения в жизни. Каждый день применить что-то из даваемого. Он настаивал, чтобы мы приходили на занятия собранными, оставив позади все житейские мелочи и заботы.

Борис Николаевич очень поощрял наше творчество, выражавшееся в стихах, прозе, рисунках, и просил приносить плоды наших трудов на занятия. Всё принесённое нами зачитывалось, обсуждалось и корректировалось, если это было нужно.

Не было случая, чтобы Борис Николаевич не отозвался на какие-то проблемы, вопросы, дела, болезни и нужды его учеников, несмотря на то что у него самого положение было чрезвычайно тяжкое — на руках была больная жена, приходилось работать целый день, чтобы зарабатывать на жизнь, и на жизнь очень скромную. И тем не менее его сердце отзывалось буквально на всё, начиная от глобальных явлений, политики, которой он всегда интересовался — он знал всё, что происходит в мире, — до самых наших мельчайших нужд. Безотказная помощь всем, и материальная, и, главное, духовная. Он обладал удивительной отзывчивостью и помогал всегда, по завету Учителя — "Помогайте друг другу, слышите!". Своих учеников он приучал к тому же. Борис Николаевич учил мыслить во благо, указывая, что мысль, дисциплинированная и целенаправленная, — это великая созидательная сила».

Н.Д. Спирина занималась в группе у Б.Н. Абрамова в Харбине около двадцати лет. Опекала эту группу сама Елена Ивановна Рерих, получая от Бориса Николаевича фотографии и подробную информацию о его ученицах. Обладая даром безошибочного духовного распознавания, Е.И. Рерих давала Б.Н. Абрамову советы и рекомендации относительно каждой из них. Фотография Наталии Дмитриевны тоже была послана Елене Ивановне. В своём письме Борису Николаевичу от 23 января 1951 года она пишет, что Наталия Дмитриевна «не должна оявляться на тяжком физическом труде, ей нужно сосредоточиться на писательстве. Она может прекрасно писать... и напишет прекрасные статьи и полезные книжечки. (...) Так приветствую от всего сердца новую сотрудницу и радуюсь возможности для неё уявиться на такой прекрасной и столь нужной сейчас работе».

Вот что рассказывала Н.Д. Спирина об условиях, в которых проходили занятия группы в Харбине, а затем в России, куда они впоследствии переехали с Борисом Николаевичем: «Это было застойное время и в Китае, где мы тогда жили. И тогда, и потом, когда мы сюда переехали, мы находились в глубочайшем подполье. Ни там, ни здесь нельзя было ни говорить о Живой Этике, как мы сейчас это делаем, ни распространять её. Это было очень опасно. Если дело доходило до осведомления, то книги отбирались, бывали обыски и, конечно, большие неприятности для тех, кто делился такой неофициальной идеологией. Теперь мы это уже начинаем забывать. Но тогда было очень трудно, и тем не менее, несмотря на то, что никакое будущее ещё не просвечивало, Борис Николаевич был устремлён в будущее и уверен в нём. Эту уверенность он вложил в нас на всю оставшуюся жизнь». «От него исходила такая энергия, такое воодушевление! А ведь время было далеко не светлое».

В феврале 1950 года Н.Д. Спирина была принята библиотекарем в Харбинский политехнический институт, где работала до сентября 1952 года. В химической лаборатории этого же института трудился и Б.Н. Абрамов. С его помощью Наталия Дмитриевна перешла в Институт иностранных языков на должность преподавателя русского языка. Позднее этот институт был переименован в Хэйлунцзянский университет. Кроме преподавания она занималась там научно-исследовательской работой, была одним из редакторов газеты «Спутник», принимала участие в составлении учебников, словарей и учебных пособий, таких как «Справочник по русской пунктуации», «Словарь словосочетаний» и др.

В характеристиках, данных Наталии Дмитриевне в университете, отмечалось, что она активно работала в профсоюзе, заведовала культурно-массовым сектором, «неоднократно отмечалась многими награждениями и благодарностями», «охотно оказывала помощь китайским товарищам, много помогая им в работе и в учёбе и имея с ними хорошие отношения». Наталия Дмитриевна всегда тепло отзывалась о китайских студентах, которых она обучала русскому языку на протяжении целого ряда лет. В её квартире до настоящего времени висит зеркало, подаренное ей китайскими учениками накануне её отъезда в Советский Союз. Свой подарок они сопроводили трогательным письмом.

Наталия Дмитриевна училась всегда. Имея два образования, прекрасно владея английским языком, она заканчивает курсы машинописи, приобретя ещё одно необходимое для неё умение — печатать «по слепому десятипальцевому методу со скоростью 40 слов в минуту». Она также проходит «краткий курс коммерческой корреспонденции, конторского дела и теории пишущих машин».

Судя по последнему контракту, заключённому с Хэйлунцзянским университетом, Н.Д. Спирина работала до последнего дня пребывания в Китае и уволилась в сентябре 1959 года в связи с переездом в СССР.

В эти годы Наталия Дмитриевна живёт внешне обычной, но духовно очень насыщенной жизнью, продолжая под руководством своего Учителя работу над Учением Живой Этики. Ею сделан ряд подборок на разные темы из книг Учения; одна из них — о психической энергии — впоследствии была издана отдельной книгой. 

Назад в раздел : БИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК