Взлёты духа. О высоком искусстве

О высоком искусстве

Вначале скажем несколько слов о баснях как об одной из форм стихосложения. Это замечательный, совершенно особый жанр — в нём имеется поэзия в её чистом виде, со всеми полагающимися ей атрибутами, но отличающаяся особым, присущим только басне, оригинальным содержанием. В баснях представляются в виде животных наши особенности, пороки, черты характера; они все высмеиваются, но очень тонко, изящно; все описываемые события происходят между зверями, но параллели очень просматриваются. Крылов превосходно владеет этим жанром, его стихи по форме — это верх совершенства поэтического мастерства.

Начинала я своё приобщение к поэзии именно с басен Крылова, вслед за которыми шли стихи Пушкина и Лермонтова.

Возьмём басни Крылова — как они через призму Учения заново открывают свой внутренний смысл: то, что мы с детства знали и лепетали ещё маленькими детьми, вдруг обретает новый этический смысл в свете Живой Этики. В каждой басне выражен один из тех принципов, которые даны в Учении. Неблагодарность — это «Свинья под Дубом»; понимание подлинных ценностей — «Петух и Жемчужное зерно». Всем известна знаменитая басня «Ворона и Лисица». Что в данной басне высмеивается? — Пристрастие к лести и то, как льстец манипулирует объектом своей лести с определённым расчётом. «Мартышка и Зеркало», в котором мартышка увидела не себя лично, а недостатки своих подружек. Это всё формы самообольщения, самомнения.

Очень много черт, встречающихся среди людей в жизни, можно найти у Крылова. Возьмём для примера басню «Мартышка и Зеркало».

Мартышка, в Зеркале увидя образ свой, 
Тихохонько Медведя толк ногой:
«Смотри-ка, — говорит, — кум милый мой!
Что это там за рожа?
Какие у неё ужимки и прыжки!
Я удавилась бы с тоски, 
Когда бы на неё хоть чуть была похожа.
А ведь признайся, есть
Из кумушек моих таких кривляк пять-шесть:
Я даже их могу по пальцам перечесть». —
«Чем кумушек считать трудиться,
Не лучше ль на себя, кума, оборотиться?» —
Ей Мишка отвечал.
Но Мишенькин совет лишь попусту пропал.

Продолжим тему о поэзии. Что говорит В.В.Маяковский об этом искусстве? В коротких, резких, чётких тонах он даёт формулы поэзии. Приведём фрагмент из его поэмы «Разговор с фининспектором о поэзии». У фининспектора свой подход к поэзии — как бы с неё налог взять, а Маяковский говорит ему:

Поэзия — 
		та же добыча радия.
В грамм добыча,
		в год труды.
Изводишь
		единого слова ради
тысячи тонн
		словесной руды.
Но как
	 испепеляюще
		слов этих жжение
рядом
	с тлением
		слова-сырца.
Эти слова
	приводят в движение
тысячи лет
	 миллионов сердца.

Вот так понимал Маяковский поэзию! Мы знаем, как сохранилась древняя, подлинная поэзия, как она до сих пор движет сердцами, если это действительно настоящие слова. Именно о таких словах говорил шестикрылый Серафим у Пушкина: «Глаголом жги сердца людей». «Глаголом жечь» —значит зажигать устремление вверх и вперёд, для того чтобы люди не были равнодушны ко всему происходящему в мире.

Есть замечательное стихотворение английского поэта Шелли «Озимандия» (в переводе К.Бальмонта. — Ред.). Тема очень интересная, которая постоянно у нас звучит, — всё преходяще: слава, богатство, власть — то, к чему стремится большинство людей, то, за что они часто отдают свою бессмертную душу ради нескольких лет властвования, славы или богатства, и чем всё это заканчивается — полной пустотой.

Я встретил путника: он шёл из стран далёких
И мне сказал: вдали, где вечность сторожит
Пустыни тишину, среди песков глубоких
Обломок статуи распавшейся лежит.

Из полустёртых черт сквозит надменный пламень —
Желанье заставлять весь мир себе служить;
Ваятель опытный вложил в бездушный камень
Те страсти, что могли столетья пережить.

И сохранил слова обломок изваянья:
«Я — Озимандия, я — мощный царь царей!
Взгляните на мои великие деянья,
Владыки всех времён, всех стран и всех морей!»

Кругом нет ничего... Глубокое молчанье...
Пустыня мёртвая... И небеса над ней...

В Живой Этике в современной форме изложены те же идеи, которые присутствовали и в классической, и в древней литературе. Ошибка некоторых людей состоит в том, что они не видят корней, из которых произошла Живая Этика. Они представляют её как нечто спустившееся с неба и данное нам как Откровение, без всякой связи с тем, что было перед этим у людей на земле. А перед этим у людей была великая художественная литература, с незапамятных времён, величайшими образцами которой люди питались, жили, возрастали и которая тоже направляла их в своих лучших сочинениях к положениям, данным потом в ясном современном виде Учением Живой Этики. То есть одно от другого никак отрывать нельзя: корень один, истина одна, но выражается она в каждом веке по-разному.

Сейчас наступило время говорить об этой истине как бы в чистом виде, без притч, без метафор, без романтики, без подобных литературных произведений. Но они тем не менее нужны; если их не знать, то понять Живую Этику будет гораздо труднее. Потому что Живая Этика — не сама по себе, не имеющая корней в прошлом, а продолжение проявления той же духовной культуры, которая испокон веков давалась человечеству в тех формах, в которых она в своё время могла быть принята. Теперь наступила эпоха духоразумения — когда Учение Живой Этики можно дать обычными словами, не используя приёмов художественной литературы. Но тем не менее знание литературы очень важно — мы и её лучше поймём, и почерпнём из неё много примеров для понимания Живой Этики. Литература — это иллюстрация к положениям Живой Этики в доступной для людей форме.

Есть писатели в мировой литературе, которые в наибольшей степени насыщены идеями Живой Этики, которые больше всего её проповедуют. Одни называют её нравственностью, другие — духовностью, — но это всё одно и то же. Возьмите Толстого: очень многие его произведения просто иллюстрируют положения Живой Этики, положения Евангелия. Например, рассказы «Где любовь, там и Бог», «Хозяин и работник», «Карма», «Чем люди живы», «Три старца».

У Достоевского всё его литературное творчество пропитано этикой, следствиями её нарушения, следствиями заблуждений людских. Князь Мышкин — очень интересный представитель той категории людей, которая наиболее близка Живой Этике. Почему его в то время и считали ненормальным, хотя среди всех именно он был самый нормальный. А старец Зосима в «Братьях Карамазовых»! Там целый раздел о нём, о том, как среди чудовищных преступлений и извращённых людей вдруг появлялся такой чистый источник.

Всё это — размышления великих писателей об этике. В каждом большом писателе можно найти острый интерес к этой теме. Каждый из них в очень яркой художественной форме показывает, что происходит, когда эти законы нарушаются или соблюдаются. Это чрезвычайно сильно воздействует на тех людей, которые в чистом виде принять философию ещё не могут.

Почему Толстой и Достоевский считаются великими психологами? Потому что они проникают в самую душу людей. А что такое душа человека? — Она состоит из принципов нарушения или применения Живой Этики.

Учение Живой Этики открывает нам новую грань в познании литературы, музыки и живописи; и шедевры мирового искусства начинают обретать новую ценность. Конечно, великие творцы прекрасного понимали, какой смысл они вкладывали в свои творения, но людям приходится постепенно дорастать до их понимания, и Живая Этика больше чем что-либо другое поможет им в этом. Пушкин «памятник себе воздвиг нерукотворный, к нему не зарастёт народная тропа», но надо научиться двигаться по этой тропе в нужном направлении.

Душа в заветной лире 
Мой прах переживёт и тленья убежит — 
И славен буду я, доколь в подлунном мире 
Жив будет хоть один пиит...

То есть поэт поймёт поэта и сумеет донести понимание о нём до обычных людей.

Во всей литературе прослеживается связь с Живой Этикой, и герои этой литературы или выполняют, или нарушают её заветы. Вспомним героев Шекспира, в которых с пронзительной силой выявлены положительные или отрицательные стороны характера, на которые указывает Живая Этика. В образе Макбета показано, до чего может дойти властолюбие, толкающее его на многочисленные убийства своих соперников. В «Короле Лире» также показан крах властолюбия, которое приводит безудержного властолюбца к превращению в полное ничтожество, презираемое всеми. Ревность доводит до безумия Отелло, приведя его к убийству любимой жены. Гамлет считается олицетворением сомнения в существовании загробного мира. В «Ромео и Джульетте» — родовая месть, приводящая к гибели двух юных влюблённых.

Чехов в своих произведениях ярко показывает, что бывает, когда этика во взаимоотношениях между людьми нарушается.

В образе Татьяны, главной героини романа Пушкина «Евгений Онегин», воплощены верность своей любви и верность долгу. Татьяна не лукавя признаётся Онегину в том, что продолжает любить его, и в то же время утверждает верность своему супружескому долгу. Пушкин это гениально выразил в нескольких словах: «Я вас люблю (к чему лукавить?), но я другому отдана; я буду век ему верна». В этих немногих словах отражена вся красота сердца Татьяны. А героиня Толстого Анна Каренина, оставив мужа и сына ради животной страсти к Вронскому, кончила тем, что бросилась под поезд.

В книге «Светочи Мира» (изданной в 1994 году в издательстве Сибирского Рериховского Общества) отображены люди, вступившие на духовный путь и достигшие больших духовных высот. «Светочи Мира» и стихи поэтов Сибирского Рериховского Общества — это уже шаг к новой литературе, как по форме, так и по содержанию. Я писала и сказки, и рассказы, но стихи для меня являются наиболее возвышенной формой распространения Учения Живой Этики. Мировая этическая система требует своего выражения не только в прозе, но и в поэзии.

Стихи касаются лица
И окрыляют звёздной песней.
И нет числа, и нет конца
Путям, открытым в Поднебесье;
	
И нет запрета для души,
И нет мечтам ограничений,
Когда созвучия в тиши
Рождают радость откровений!

И вдохновенье, как поток,
Смывающий всю пыль и плесень...
О, этот неземной глоток —
Как он целителен, чудесен!

И проходя по тем местам,
Где возникали озаренья,
Мы ощущаем дуновенья:

То дети наших вдохновений —
Стихи касаются лица...

	Н.Д.Спирина. Из сборника «Перед Восходом»

На Восходе, 2002, № 2, 3